– Очень хорошо! Посмотрим! Никакие сокровища не пройдут через Чернолес так, чтобы я не сказал кое-чего по этому поводу. Но я полагаю, что все они кончат плохо, и так им и надо! – Он нисколько не, верил, чтобы Карлики, могли сразиться с таким драконом, как Смауг, и убить его, и сильно подозревал, что они попытаются прибегнуть к воровству или чему-нибудь еще в этом роде; это показывает, что он был мудрым Эльфом, мудрее, чем Люди в городе, хотя и не совсем был прав. Он послал своих соглядатаев к берегам озера и как можно дальше на север, к Горе, и теперь ждал.
К концу второй недели Торин начал думать об отъезде. Он мог получить помощь от города, пока горячее отношение к ним не остыло; и нельзя было медлить, пока оно остынет. Поэтому он обратился к Старшине города и его советникам и сказал, что он и его спутники должны поскорее отправиться к Горе.
Тут Старшина впервые удивился и слегка испугался, подумав, – а что если Торин действительно потомок древних королей? Он никогда не предполагал, что Карлики действительно посмеют приблизиться к Смаугу, и считал их обманщиками, которые рано или поздно будут разоблачены и выгнаны. Но он ошибся. Торин действительно был внуком Короля Горы; и невозможно сказать, на что не отважится Карлик ради мести или чтобы вернуть свое имущество.
Однако, Старшина совсем не огорчился, узнав, что они хотят уйти. Их пребывание обходилось слишком дорого и превращало жизнь города в затяжной праздник, когда все дела остановились. «Пускай они уходят, столкнутся со Смаугом и посмотрят, как он их примет», – подумал он.
– Конечно, о Торин, сын Траина, сына Трора! – сказал он вслух. – Вы должны потребовать то, что принадлежит вам. Близок час, о котором сказано уже давно. Мы окажем вам всякую помощь, какую сможем, и полагаемся на вашу признательность, когда ваше королевство будет возвращено вам.
И вот, в один из дней, хотя осень была уже поздняя и ветер холодный, и листья осыпались с деревьев, – от Озерного города отошли три больших лодки, в которых были гребцы, Карлики, Бильбо и всякие припасы. Лошади и пони были посланы окружным путем по суше, чтобы встретить их в предназначенном для высадки месте. Старшина и советники простились с ними на широкой лестнице, спускавшейся от ратуши прямо к воде. Жители города провожали их песнями, стоя на набережных или выглядывая из окон. Весла с плеском опустились в воду, и они поплыли по озеру на север, в последний этап своего долгого пути. Единственным, кто чувствовал себя при этом глубоко несчастным, был Хоббит.
Глава 11. НА ПОРОГЕ
В течение двух последующих дней они плыли вверх по Длинному озеру и вошли в Быструю реку, и теперь все могли видеть Одинокую Гору, мрачно высящуюся впереди. Течение было сильное, и они продвигались медленно. К концу третьего дня, в нескольких милях вверх по реке, они причалили к левому, западному берегу и высадились. Здесь их встретили лошади со всякими припасами и орудиями и пони для них самих, высланные сюда заранее. Они навьючили все, что могли, на пони, а остальное сложили в шатер, но никто из Людей с озера не захотел остаться с ними так близко к грозной Горе, даже на одну ночь.
– Ни в коем случае, пока песни не станут правдой, – сказали они. В этой пустынной местности верить в Дракона было легче, а в Торина – труднее. К тому же склад не нуждался в охране, ибо вся эта страна была пуста и покинута. Поэтому их свита поспешила уйти, по реке или по береговым тропам, хотя ночь уже приближалась.
Они провели ночь в одиночестве и холоде и упали духом. На следующий день выступили в путь. Балин и Бильбо ехали позади всех; каждый вел с собою другого пони, тяжело навьюченного. Остальные ушли немного вперед, медленно разыскивая пути, так как дорог тут не было. Шли на северо-запад, отклоняясь от Быстрой реки и приближаясь к большому отрогу Горы, словно высунувшемуся им навстречу.
Путь был медленный, тихий, словно украдкой. Не было ни смеха, ни пения, ни звука арф; и гордые надежды, поднимавшиеся у них всякий раз, когда они слушали древние песни на озере, уступили место тревожной мрачности. Они знали, что приближаются к концу своего пути и что этот конец может оказаться ужасным. Местность вокруг была пустая и холодная, хоть некогда, по словам Торина, она была пышной и зеленой. Травы было мало; вскоре не стало ни кустов, ни деревьев, и о давнем прошлом говорили лишь почерневшие, разбитые стволы. Они пришли в Пустыню Смауга, и пришли туда на исходе года.
Все же они достигли окрестностей Горы, не встретив никаких опасностей и не видя других признаков Дракона, кроме пустыни, созданной им вокруг своего логова. Гора высилась перед ними, темная, молчаливая, огромная. Они устроили свою первую стоянку с западной стороны большого южного отрога, заканчивающегося высоткой, которая называлась Вороньим холмом. Там когда-то был сторожевой пост; но они не осмелились подняться к нему, так как он стоял слишком открыто.
Прежде чем пуститься на поиски в западных отрогах Горы, – там должна была находиться потайная дверь, на которой основывались все их надежды, – Торин отправил разведчиков, чтобы они оглядели местность на юге, куда открывался Главный вход. Для этого он выбрал Балина, Фили и Кили, а с ними пошел и Бильбо. Они прошли среди серых, безмолвных утесов к подножью Вороньего холма. Здесь река, описав широкую извилину по долине Дола, устремлялась прочь от Горы и направлялась к Озеру, струясь быстро и шумно. Ее берег, голый, каменистый, поднимался над водой круто и высоко; и, глядя с него через узкий поток, мчащийся с пеной и брызгами среди каменных глыб, они могли увидеть в широкой долине, под тенью отрогов Горы, серые развалины древних домов, башен и стен.
– Это все, что осталось от Дола, – мрачно произнес Балин. – Но в те дни, когда в этом городе звучали колокола, склоны горы были зелеными и лесистыми, а вся долина – щедрой и прекрасной. – Вид у него при этих словах был скорбный, ибо он был одним из спутников Торина в тот день, когда появился Дракон.
Они не осмелились пройти вдоль реки поближе к Входу, но миновали конец южного отрога, так что, укрывшись за утесом, могли видеть темную пещеру, открывшуюся в скалистой стене между двумя выступами Горы. Оттуда бурно изливались воды Быстрой реки, и оттуда же исходили клубы пара и черного дыма. Ничего живого не было в пустыне, только вода и пар, да изредка – черные, зловещие вороны. Единственным звуком был шум реки, бегущей по камням, да хриплое воронье карканье. Балин содрогнулся.
– Вернемся! – сказал он. – Здесь мы ничего не можем сделать. И мне не нравятся эти птицы, они похожи на соглядатаев зла.
– Дракон еще жив и находится внутри Горы; я заключаю это по дыму, – сказал Хоббит.
– Это не обязательно, – возразил Балин, – хотя я и не сомневаюсь, что вы правы. Но он может и вовсе отсутствовать или может лежать и сторожить на склоне Горы, а дым и пар все равно будут выходить оттуда: он, наверное, наполнил все залы внизу своим гнусным дыханием!
Провожаемые каркающими воронами, погруженные в мрачные мысли, они устало вернулись на стоянку. Только в июне они гостили в прекрасном жилище Эльронда; и хотя был лишь конец осени, это веселое время отодвинулось словно на целые годы в прошлое. Они были одни в этой страшной пустыне, без всякой надежды на чью-либо помощь. Они приблизились к концу своего пути, но отнюдь не к своей цели. Ни у кого из них почти не было больше отваги.
Странно сказать, но у Бильбо ее сохранилось больше, чем у прочих. Он часто брал у Торина карту и созерцал ее, размышляя над рунами и над Лунными знаками, прочитанными Эльрондом. Именно он заставил Карликов начать опасные поиски потайной двери на западных склонах. Стоянку перенесли в длинную лощину, более узкую, чем большая долина на юге, где находились Врата реки, и окруженную более низкими горными грядами. Две таких гряды отходили от главного массива Горы далеко на запад, как длинные гребни с круто падающими в лощину склонами. На западной стороне было меньше признаков нападения Дракона; здесь нашлось и немного травы для пони. Этот западный лагерь затенялся утесами весь день, пока солнце не начало склоняться к Чернолесу, и оттуда они день за днем, отправлялись на поиски путей, ведущих вверх по склону Горы. Если карта была составлена правильно, то потайная дверь должна была открываться где-то высоко над утесами у верхнего края лощины. День за днем они возвращались в лагерь без успеха.